Новый год и Рождество — особенное время. Это время для теплых встреч с родными и близкими, веселых гуляний и приятных поздравлений. Так было и много десятилетий назад у наших классиков.
Кто не любит шумно и весело встретить Новый год и Рождество? Вот и наши «великие» не были исключением… Кто-то любил притворяться иностранцем на балах, кто-то устраивал настоящие семейные маскарады, а кто-то предпочитал собираться с близкими и дарить дорогие подарки. Все это сохранилось в воспоминаниях современников и письмах самих авторов. Сегодня в преддверии всеми любимого праздника мы рассказываем о том, как его отмечали русские поэты и писатели. Кажется, нам есть чему у них поучиться.
Начнем с Александра Сергеевича… Пушкин обычно праздновал Новый год в кругу близких. Конечно, он посещал балы и маскарады, которые традиционно устраивались на протяжении всех зимних праздников, но долго на них не задерживался, а к 30 годам и вовсе почти разлюбил эти мероприятия.
Так, яркой для поэта стала встреча нового 1831 года, который Пушкин встречал с известной в Москве исполнительницей цыганских песен Татьяной Демьяновой.
В письме своему близкому другу Петру Вяземскому поэт писал:
«Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной – пьяной. Она пела песню в таборе…».
А вот после женитьбы развлечения почему-то совсем перестали приносить Александру Сергеевичу прежнее удовольствие. Уже со встречи следующего 1832-го года, которая проходила в доме Павла Нащокина также с цыганскими песнями, Пушкин пишет своей супруге:
«Здесь мне скучно… С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы.
Вчера Нащокин задал нам цыганский вечер; я так от этого отвык, что от крику гостей и пенья цыганок до сих пор голова болит. Тоска, мой ангел…»
Вероятно, Александру Сергеевичу хотелось встретить праздник в домашнем уюте и тишине, рядом с любимой женой…
А вот Фёдор Михайлович Достоевский, который хоть и был знатный игрок и кутила, праздники предпочитал отмечать по старинке. Рождество писатель всегда встречал с домочадцами. Он лично выбирал и покупал елку, затем украшал ее свечами и даже вешал на макушку звезду. Дети писателя – Федя и Люба – получали игрушки и сладости, а на рождественском столе Достоевских обязательно были конфеты, всевозможные пироги и горячий чай. А еще Федор Михайлович водил детей на праздничный бал и танцевал с ними кадриль. Рождество было для писателя по-настоящему особенным временем…
С особым трепетом и любовью Рождество всегда отмечалось и в семье Льва Николаевича Толстого. Причем подготовка к празднику начиналась еще летом. В сезон дети собирали вишнёвый клей. Растопив его, обмазывали грецкие орехи, оборачивая их в серебряную и золотую фольгу. Мастерили из картона корзиночки и разнообразные фигурки.
Незадолго до Рождества Софья Андреевна обязательно покупала в одной из тульских лавок голеньких деревянных куколок. Вечерами дети шили для них одежду. Это был поистине магический ритуал. Софья Толстая, прекрасно владевшая ниткой и иголкой, выносила в зал мешочек с оставшимися лоскутками. Благодаря стараниям детей куколки превращались в королей, ангелов, принцесс и барышень. Лев Николаевич, с интересом наблюдающий за приготовлениями, однажды в шутку назвал голеньких кукол скелетцами. Название прижилось.
В рождественские дни в Ясную Поляну съезжались многочисленные родственники и друзья семейства. Сами Толстые на Рождество традиционно всей семьей ездили на службу в Николо-Кочаковскую церковь, стоявшую в 3 километрах от Ясной Поляны. После службы устраивался праздничный обед, на котором неизменно подавалась жаренная индейка и плум-пудинг, к великой радости детей вносившийся зажжённым. В зале обязательно стояла большая ёлка, украшенную горящими восковыми свечами и игрушками.
На ёлку обязательно приглашались дворовые дети. Ребятня поднималась по лестнице на второй этаж, двери распахивались, и во всём величии представала огромная под потолок, нарядная ель. Вокруг неё водили хороводы, пели песни. А в конце детям раздавали подарки: пряники, яблоки и те самые куклы-скелетцы в праздничной одежде, изготовленные семьей писателя.
Позже Софья Андреевна напишет и издаст книгу святочных рассказов, где через судьбу этих кукол проследит судьбу дворовых детей.
Второй день праздника отмечался маскарадом, для которого также заранее шили реквизит. Ставили домашние спектакли, для которых все, включая Льва Николаевича, переодевались в костюмы. Традиционным развлечением было и катание на лошадях, а также катание на коньках по льду пруда.
Новый Год, который во времена Льва Николаевича встречали после Рождества, в семье Толстых тоже отмечали с размахом. Вот что вспоминала внучка писателя Анна Ильинична Толстая-Попова:
«Помню встречу Нового Года в Ясной Поляне. Когда устраивали большой ужин, подавалось шампанское, на столе горели свечи. Все нарядно одетые бегали с записочками и карандашами. Потом без пяти двенадцать садились за стол и ждали боя часов, стоящих на лестнице. Большие высокие часы медленно с глухим внутренним шумом и каким-то придыханием начинают бить двенадцать. После шума и волнения наступала тишина, потом все шумно вставали, подходили к старшим чокаться и поздравляли друг друга».
Яркий, добрый и абсолютно семейный праздник…
Антон Павлович Чехов также отдавал Рождеству большее предпочтение, чем Новому году.
Детство писателя было непростым: он помогал отцу в лавке, пел в хоре, учился – отдыха было совсем мало. В таганрогской гимназии, учеником которой был Антон Павлович, праздновали Рождество литературно-музыкальными вечерами, балами, и пением гимназического хора. Гимназисты всегда с нетерпением ждали вакаций — так тогда назывались рождественские каникулы. Во время каникул учащиеся наконец-то могли себе позволить отдохнуть и даже пошалить.
«В городском саду можно было кататься, заливали каток, тут старшеклассники и с барышнями знакомились, а также могли себе позволить и вольность — заявиться к преподавателям для того, чтобы поколядовать».
А в семье Чеховых была маленькая, но интересная рождественская традиция: печь праздничных пирог с сюрпризом. Внутрь запекался гривенник, все члены семьи брали по куску пирога, и тот, кому доставалась монета, с этого дня считался везунчиком.
Повзрослев, Антон Павлович праздничным визитам и встречам предпочитал письменные поздравления и исправно слал близким и друзьям поздравительные открытки. Из опубликованных писем Антона Павловича следует, что он, поздравляя родственников и друзей, нередко придумывал юмористические пожелания.
Так, в его послании брату Александру от 2 января 1889 года читаем:
«Велемудрый государь! Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым годом, с новым счастьем. Желаю тебе выиграть 200 тысяч и стать действительным статским советником, а наипаче всего здравствовать и иметь хлеб наш насущный в достаточном для такого обжоры, как ты, количестве. <…> Вся фамилия кланяется».
Сохранилось и его поздравление будущей жене Ольге Книппер от 2 января 1901 года, в котором Чехов писал:
«Ты хандришь теперь, дуся моя, или весела? Не хандри, милюся, живи, работай и почаще пиши твоему старцу Антонию. Я не имею от тебя писем уже давно, если не считать письма от 12 декабря, полученного сегодня, в котором ты описываешь, как плакала, когда я уехал. Какое это, кстати сказать, чудесное письмо! <…> Поздравлял ли я тебя с новым годом в письме? Неужели нет? Целую тебе обе руки, все 10 пальцев, лоб и желаю и счастья, и покоя, и побольше любви <…> Я тебя обнимаю, как бы ни было… Твой Тото».
Это письмо по праву можно назвать одним из самых трогательных новогодних поздравлений среди классиков…
Как отмечали зимние праздники современники Чехова, писатель позже опишет в рассказах «Мальчики», «Мошенники поневоле» и «Праздничная повинность». Конечно же, не без иронии в «Мошенниках поневоле» Антон Павлович рассказывает о новогодних проделках в семье, готовящейся вот-вот встретить Новый год. Мужчинам настолько не терпелось выпить и закусить, что они начали передвигать стрелки часов, чтобы ускорить наступление праздника. Но мы не будем торопить время и продолжим наш рассказ…
Анна Андреевна Ахматова предпочитала семейные посиделки на Новый год. Однако новый 1942 год Ахматовой пришлось встречать в эвакуации в Ташкенте. Именно там первая жена Бориса Пастернака – Евгения (урожденная Лурье), познакомила поэтессу с четой Козловских, в доме которых они и отметили праздник.
Позднее Евгения Владимировна напишет:
«Они устроили нам сказочную встречу Нового года с удивительным пловом, приготовленным в котле на дворе, для чего был нанят узбекский повар, шампанским и музыкой. Ахматова читала стихи…»
(В. Брем, «Ахматова и Раневская. Загадочная дружба»)
Новогодний праздник в доме Козловских Ахматова встретит еще несколько раз, и эти воспоминания станут ярким пятном среди серых эвакуационных будней…
Замечательная традиция встречи нового года существовала и семье Марины Цветаевой. В новогоднюю ночь все собирались у праздничного стола, зажигали свечи и устраивалась семейная лотерея, на которой разыгрывались подарки. При этом участвовали в лотерее не только домашние, но и все приглашенные друзья. Марина Ивановна старалась сохранить традиции, существовавшие еще в ее детстве, поэтому праздники проходили в торжественной, но теплой обстановке.
Однако не все писатели любили встречать новый год в домашней тишине.
Например, Михаил Булгаков обожал веселиться. Новый год и Рождество он всегда встречал шумно, и даже с возрастом не утратил любви к розыгрышам и кутежам. При этом у него были свои шалости. Например, как писал секретарь альманаха «Недры» Петр Зайцев, на новогоднем балу он просил, чтобы его представили то как иностранца, то как неизвестного.
А однажды на рождественские праздники он с Валентином Катаевым отправился поиграть в рулетку. Правда, не столько ради развлечения! Подробнее об этом друг писателя рассказал в своей повести «Алмазный мой венец». В ней он называет Булгакова «синеглазым». В тот день они с аппетитом отведали «отличный украинский борщ», чай с сахаром, но не наелись. Хотелось еще вкусной колбаски, сыра, сардинок и «стакан доброго вина», но денег не было.
Начали искать варианты. Валентин Катаев в своей повести описывает это так:
«Складывали последние копейки. Выходило рубля три. В лучшем случае пять. И с этими новыми, надежными рублями, <…> мы должны были идти играть в рулетку, с тем чтобы выиграть хотя бы червонец <…>. Мы с синеглазым быстро одевались и, так сказать, «осенив себя крестным знамением», отправлялись в ночь».
В казино их встретили с презрением, но они молча сносили свою судьбу и не торопились.
«Вокруг стола сидели и стояли игроки, страшные существа с еще более страшными названиями — „частники“, „нэпманы“ или даже „совбуры“, советские буржуи. На всех на них лежал особый отпечаток какого-то временного, незаконного богатства, жульничества, наглости, мещанства, смешанных со скрытым страхом».
И вдруг — удача! Схватив только что выигранные шесть рублей, они тут же побежали покупать ветчину, колбасу, сардинки, батоны, сыр чеддер, который особенно любил Булгаков, и две бутылки настоящего заграничного портвейна. Дома их ждали друзья. Впоследствии ситуация еще несколько раз повторялась и почти всегда их ждал успех.
«Мы ставили на черное или на красное, на чет или на нечет и почему-то выигрывали. Быть может, нам помогала нечистая сила, о которой впоследствии синеглазый написал свой знаменитый роман».
О том, как любили веселиться в доме Булгаковых свидетельствуют и дневниковые записи жены Булгакова, Елены Шиловской. Супруги раскладывали под елкой подарки, выключали электричество и зажигали свечи на елке. Под звуки марша, который служил сигналом, что всё готово, в комнату забегали дети и радостно рассматривали дары.
Следующим в программе был спектакль, написанный Михаилом Афанасьевичем. Писатель заботливо наносил жене грим с помощью помады, пудры и пробки. Не брезговал такой «косметикой» и сам Булгаков.
Более того, для одной из ролей Михаил Афанасьевич предстал в весьма экзотическом наряде: «надел трусы, сверху Сергеево пальто [сына Елены], которое ему едва до пояса доходило, и матроску на голову». После разыгранных сценок был рождественский ужин: пельмени и сладости.
А еще в семье Булгаковых была интересная традиция: разбивать чашки с надписью уходящего года. Видимо, на счастье.
Обожали Новый год и в семье Михаила Шолохова. Праздник отмечали и во время войны, и во время эвакуации. Писатель устраивал в своем доме настоящую сказку не только для своих, но и для соседских детей. Обязательным условием участия для всех маленьких гостей было выучить наизусть и прочитать стихотворения, посвященные Новому году.
В гостиной ставили елку, писатель привозил из Москвы елочные игрушки, сладости, подарки. По воспоминаниям детей, это были самолетики, гномики, зайчики, птички, – кроме того дети изготавливали игрушки и костюмы своими руками. Мария Петровна — жена писателя — отвечала за угощение: пеклись пироги, пирожки с капустой, картошкой, сухофруктами, печенье, булочки, сладости.
Празднование проходило очень весело: водили хороводы, читали стихи, пели песни, дарили подарки. Сам Михаил Александрович и другие взрослые наравне с детьми активно участвовали в этом веселье.
Обязательной новогодней традицией в доме Шолоховых была такая игра: в шапку заранее клали свернутые бумажки с номерками, дети по очереди тянули их, а Михаил Александрович снимал с елки игрушку с таким же номером и отдавал ее ребенку. В конце игры на елке не оставалось ни одной игрушки: все раздаривали детям.
В фондах музея музея-заповедника Михаила Александровича Шолохова до сих пор хранятся воспоминания участников этих елок, есть даже фотографии девочки с игрушкой Дедом Морозом, которого ей подарили на елке в доме писателя.
Интересны и сохранившиеся новогодние открытки 1950−80-х годов, которые в канун праздника в огромном количестве получал сам писатель. Поздравляли Михаила Шолохова не только родные и близкие, но и коллеги, журналисты, школьники, студенты, представители власти (есть в коллекции открытка от Леонида Ильича Брежнева). Шолохову не только желали здоровья и творческих успехов, но и, например, поскорее закончить роман «Они сражались за Родину» или вторую книгу «Поднятой целины».
А вообще говорят, что Михаил Шолохов больше любил подарки дарить, чем получать. Именно поэтому даже в зрелом возрасте в своем доме в станице для своих и соседских детей он устраивал такой большой новогодний праздник…
С размахом праздновал Рождество и Иосиф Бродский.
Как-то он даже сказал, что справлять день рождения Богочеловека — не менее естественно, чем свой собственный. И это действительно было для него органично, хотя, возможно, и несколько странно, ведь воцерковленным человеком поэт назвать себя не мог. Но это только на первый взгляд. Религиозное сознание всегда было присуще Иосифу Александровичу.
Советский и американский журналист Петр Вайль, близко знавший писателя, рассказывал, что где бы не жил поэт в Америке, везде ставилась елка. С рождением дочки она сделалась только больше и наряднее.
Вайль вспоминал:
«Мария накрывала стол, а сам праздник Иосиф превращал в какой-то непрерывный фестиваль дарения. Собиралось немного народу, но подарки полагались от каждого каждому. Пусть более сведущие в математике подсчитают общее количество, но понятно, что много. Во всяком случае, церемония извлечения из-под елки и раздача подарков занимала часа три».
Бродский был человеком щедрым, поэтому подарки покупал для родных и друзей дорогие.
«Одно из лучших платьев у моей жены — как раз то, которое преподнес ей на Рождество 1994-го Бродский. Меня, наверное, переживет шикарный кожаный портфель, который он подарил мне в такой праздник».
При этом получать подарки писатель тоже любил. Он ходил по комнате, намотав на шею полученный шарф, надев подаренные перчатки, и, еле удерживая охапку свертков, повторял: «Это мы любим!».
Писатели – такие же люди, как и мы с вами. Поэтому и у них иногда случаются небольшие жизненные казусы.
В одном из своих интервью прозаик Олег Рой поделился случаем из своей жизни. Однажды все друзья разом решили праздновать Новый год у писателя. Счастью автора не было предела. Но вот предел имевшейся в доме посуды, увы, был. И если вопрос с тарелками, приборами и бокалами был успешно решен покупкой посуды в последнюю минуту, то о салатницах он забыл. А зря: раскладывать традиционный оливье и прочие многочисленные салаты и закуски оказалось абсолютно некуда.
Загаданным новогодним желаем стала хотя бы парочка салатниц. Но до подарков было еще далеко, так что пришлось выходить из положения всеми возможными способами. Салатницы были собраны у соседей, которые, к слову сказать, не очень-то охотно с ними расставались. В качестве емкостей для закусок было приспособлено всё более или менее подходящее: глубокие тарелки, не занятые в праздничной готовке кастрюли, сковородки… Все равно емкостей не хватало. Тогда в ход пошли вазы для цветов и тщательно отмытые цветочные горшки. В итоге дизайн стола получился, мягко говоря, оригинальным, но это не испортило праздника, а только добавило веселья. И Новый год удался на славу.
А когда пришло время открывать подарки, то в многочисленных врученных Олегу Юрьевичу коробках обнаружилась не одна и не две, а целых шестнадцать салатниц. Вот уж действительно, что называется, молитвы были услышаны! Теперь у знаменитого писателя проблем с посудой для гостей нет. А несколько салатниц он даже успел передарить, тщательно упаковав и снабдив запиской о том, что вскрыть коробку обязательно нужно ДО Нового года.
Кстати, самые теплые новогодние ощущения чаще всего связаны далеко не с теплом и уютом квартир… Так, самые приятные воспоминания мастера по закручиванию детективных интриг Татьяны Поляковой связаны в общем-то, с очень холодной ночью. Праздник должен был состоятся на даче друзей, где Татьяну с супругом уже ждала веселая компания. Но мужа писательницы задержали на работе, и Татьяна уже готовилась, как Надя в известном кинофильме, встречать Новый год одна.
«Но за полтора часа до полуночи муж влетел в квартиру, и мы рванули за город. – рассказывала Татьяна. – Снегопад был такой, что за час дороги перемело, и мы застряли, не дотянув до дачи километра 3-4. Часы показывали 23:45. И перспектива встретить Новый год в лесу стала очевидной. Благо в багажнике много чего было, в том числе и бутылка шампанского. Муж схватил меня, шампанское и поспешил к ближайшей елке. Так, вдвоем, все в снегу и липком шампанском, мы встретили наш Новый год! И это было волшебно!».
История закончилась вполне по-новогоднему. Больше часа вприпрыжку супруги добирались до дачи друзей, довольные и счастливые. Потому что для счастья нужно действительно немного: близкие рядом и хорошее настроение!
Ну а мы поздравляем вас с наступающим 2022 годом и желаем, чтобы все хорошее, что радовало вас в уходящем году, нашло продолжение в году наступающем!
Пусть новый 2022-й принесёт с собой интересные выставки, незабываемые концерты, литературные открытия, встречи с любимыми и знакомство с новыми авторами. Пусть волшебный мир культуры подарит вам в этом году множество приятных моментов!