Императрица Екатерина Великая, немка по крови, была по-настоящему русской духом, в отличие от своего мужа Петра III – русского только по матери. Жена царя-освободителя Александра II, урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская, императрица Мария Александровна заняла достойное место рядом со своим супругом и вошла в историю как покровительница женского образования и щедрая благотворительница. Другая принцесса Гессен-Дармштадтская – будущая супруга последнего русского императора, Александра Федоровна многим была не по нраву. А ее семейное счастье было омрачено болезнью сына – наследника престола, и трагической кончиной всей семьи.
Итак, кто они, немецкие принцессы, ставшие русскими императрицами? Как сложились их судьбы? Почему именно представительницы знатных германских родов выбирались в жены русским правителям? Разберемся подробнее в этих непростых вопросах.
До Петра I русские царицы почти неизменно были русскими и по крови, и по рождению. Но начиная со второй половины XVIII века ими становились представительницы королевских, княжеских и герцогских владетельных родов Германии.
Вместо Стрешневых и Нарышкиных, Глинских и Сабуровых, Милославских и Апраксиных русский престол делили с государем принцессы из Голштинской, Мекленбургской, Ангальт-Цербстской, Брауншвейгской, Вюртембергской правящих семей.
Такое положение дел было не случайным. Во-первых, это было политически обосновано и направлено на укрепление связей с отдельными немецкими княжествами, а в дальнейшем – с объединенной Германской империей. Естественно, что родственные связи династий накладывали отпечаток и на решение важных политических вопросов.
А во-вторых, как отмечал русский историк Евгений Петрович Карнович:
«Германские принцессы, небогатые и скромно воспитанные, не могли предъявлять таких притязаний, на которые считали бы себя вправе представительницы могущественных и знаменитых европейских династий. Наконец и религиозный вопрос в отношении германских принцесс протестантского исповедания не представлял тех затруднений, какие являлись в отношении принцесс католической религии».
Лютеранское вероисповедание было ближе по духу к православию, чем католичество. Поэтому сделать из немецкой принцессы русскую православную императрицу было проще, чем, скажем, француженку или испанку.
С другой стороны, выгода была и для самих иноземных невест. Если Петр I и его приближенные еще шокировали немецких принцесс грубоватыми манерами и отсутствием лоска, то к середине XIX века члены Российского Императорского Дома представляли собой прекрасно воспитанных и разносторонне образованных людей. Зачастую они превосходили европейских принцев и принцесс изяществом манер, искусством ведения светской беседы и широтой кругозора. Породниться с династией Романовых считалось весьма престижным и удачным предприятием.
Некоторые из таких браков стали счастливыми как для монарших супругов, так и для всей страны, другие же были омрачены трагедиями.
Итак, традицию заключать браки с представительницами германских правящих родов заложил Петр I. Он и сам был вторым браком женат на иноземке. Правда, это была простая женщина из семьи лифляндского крестьянина (территория нынешней Прибалтики) – Марта Скавронская, которая вошла в историю как императрица Екатерина I.
Для своего сына от первого брака, царевича Алексея, Петр выбрал невесту из немецкой династии Вельфов, одной из старейших в Европе. И первой иностранной принцессой, вошедшей в русскую императорскую семью, стала Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1694-1715).
Детство она провела при дворе польского короля Августа II Сильного, где получила светское воспитание и приобрела любезность и выдержку придворной.
Но ни жених, ни невеста не стремились к этому браку. Алексей Петрович попросту смирился с волей отца, и впервые увидев Шарлотту, написал:
«…мне показалось, что она человек добр, и лучше ее мне здесь из всех немецких девок не сыскать».
Шарлотта была в родстве с Карлом VI Габсбургом, и Петр I намеревался благодаря союзу царевича и немецкой принцессы, заручиться поддержкой Австрии в предстоящей войне с турками.
Поэтому в апреле 1711 года государь сам подписал брачный договор и даже не стал требовать от невестки смены имени и перехода в православие.
Однако, оказавшись в чуждой ей стране, она так и не нашла внутреннего согласия с ней. Принцесса жила в России в немецком окружении, не пытаясь выйти из него, понять и полюбить свою вторую родину. Наоборот, впечатления, полученные ею о русской жизни и русском народе, были безрадостны и преувеличенно отрицательны.
Позднее своему отцу она писала так:
«Я никогда не составляла себе слишком выгодного мнения о России и ее жителях, но то, что я увидела, превзошло мои ожидания… одним словом, это очень непривлекательный народ».
Не удивительно, что отношения между супругами складывались также сложно. Алексей Петрович жаловался:
«Жену мне на шею чертовку навязали; как к ней ни приду, все сердитует и не хочет со мною говорить».
Однако и основания для «сердитования» у возвышенной и утонченной кронпринцессы были. Супруг часто пребывал в пьяном разгуле, к тому же завел фаворитку – крепостную Евфросинью Федорову, связь с которой не скрывал.
К этому присоединялись и другие неприятности. Супруга наследника престола была стеснена материально. Воспитанная при блестящем дворе курфюрста Саксонского, она не могла понять той бережливости, которую старался поддерживать при своем дворе Петр I. Ей постоянно не хватало денег, и она все время была в долгах.
Испортились и отношения с членами царской семьи. Царица Екатерина Алексеевна, видя в царевиче Алексее Петровиче наследника престола и конкурента, желала закрепить власть за своими детьми. Она относилась к царевичу недружелюбно и так же стала относиться к его супруге. Царевны, тетки и двоюродные сестры царевича, принявшие Шарлотту вначале очень приветливо, увидев в ней чуждую им по духу немку, тоже выражали неприязнь, делали ей открыто разные неприятности, интриговали против нее.
Даже известие о беременности принцессы не переменило отношения к ней при дворе. Супруг оставался по-прежнему холодным и отчужденным. Незадолго до первых родов жены Алексей Петрович вообще уехал из дворца, оставив Шарлотту без поддержки и участия. Сам Петр Великий относился к невестке хорошо, но будучи занят государственными делами, просто не мог оказывать ей постоянное внимание.
Летом 1714 года Шарлотта родила девочку, которую назвали в честь матери Петра Великого – Натальей. Ей суждено было прожить всего 14 лет.
Рождение дочери показалось принцессе спасением их отношений с Алексеем. На совсем короткий срок произошло долгожданное сближение, но, увы, судьба оказалась жестока по отношению к Шарлотте Кристине.
Впечатлительная и нервная по природе, с мечтательным и робким характером, она при всякой незначительной неприятности представляла себе все в мрачном свете, жаловалась на свою судьбу, чем еще более расстраивала себя и свое здоровье.
Вторая беременность и рождение сына также не исправили ситуацию. Принцесса уже чувствовала себя обреченной.
В октябре 1715 года она родила мальчика, названного Петром. Первые три дня после родов она чувствовала себя хорошо, занималась кормлением сына и принимала поздравления от родных.
Однако на четвертый день у нее начались сильные боли в животе. Незначительный жар превратился в настоящую горячку. Сочувствие к несчастной проявил только свекор. Узнав о состоянии невестки, он навестил ее несмотря на то, что сам был болен.
Вскоре принцесса, которой на тот момент исполнился всего 21 год, ушла из жизни. Перед смертью она успела поручить своих детей Петру Великому. Царевичу Алексею она уже не доверяла.
Смерть Шарлотты породила различные слухи. Ее печальная судьба послужила основанием для легенды о том, что она тайно бежала во Францию, затем перебралась в Северную Америку, где вышла замуж за французского офицера д’Обана и родила дочь, а после вернулась с новой семьей в Европу и жила в Париже. Эта легенда легла в основу оперы «Санта Кьяра», которую написал во второй половине XIX века герцог Эрнст II Саксен-Кобург-Готский.
Сын Шарлотты и Алексея Петровича (так и не ставшего государем) впоследствии взошел на русский престол и стал императором Петром II. Но его правление было недолгим, спустя четыре года он умер от оспы в 15-летнем возрасте. Несчастное семейство.
Разительный контраст представляет собой судьба следующей «бедной немецкой принцессы» – Софии Августы Фредерики Ангальт-Цербстской (1729-1796).
Ей суждено было стать самой известной русской императрицей – Екатериной Великой.
Она родилась в немецком городе Штеттине. Ее отец происходил из Ангальтской династии, состоял на службе прусского короля, а предки матери восходили к Христиану I, королю Дании, Норвегии и Швеции. Несмотря на родословную, семейство было не богатым и юная София Августа Фредерика получила самое простое домашнее образование. Но еще с детства принцесса отличалась независимостью суждений. Кроме того, она обладала даром располагать к себе всех, кому приходилось встречаться с ней.
В Россию она приехала в 1744 году по приглашению Елизаветы Петровны, чтобы сочетаться браком с Петром Федоровичем Романовым, будущим императором Петром III. Почти сразу юная принцесса стала изучать русский язык, традиции и историю народа. 15-летняя девушка оказалась очень проницательной и твердо поставила себе цель сделаться русской и забыть свое немецкое происхождение. При дворе оценили ее усердие.
При всяком удобном поводе София Августа Фредерика старалась показать свою любовь к русскому языку, русским обычаям, православной вере. Особенно расположил всех следующий случай. В марте 1744 года она простудилась и тяжело заболела. Когда ее положение казалось безнадежным, мать предложила ей пригласить лютеранского пастора. Но принцесса пожелала видеть только своего православного законоучителя, с которым и беседовала. По выздоровлении она стала брать уроки Закона Божия почти ежедневно, и в конце июня 1745 года перешла в православие с именем Екатерина Алексеевна. Тогда же она была обручена с Петром Федоровичем и получила титул императорского высочества.
Предстояло бракосочетание. Но в начале 1745 года великий князь захворал оспой. Когда по выздоровлении Екатерина увидела его, то едва узнала: так изменила его болезнь. Бракосочетание, отпразднованное с небывалой пышностью, состоялось в конце августа 1745 года. Торжества продолжались почти 10 дней и закончились спуском на Неву «дедушки русского флота» – ботика Петра Великого. С тех пор этот знаменитый ботик на воду больше не спускали.
Через месяц после бракосочетания Екатерины ее мать с богатыми подарками уехала домой, и Екатерина осталась одна. Муж скоро совершенно охладел к ней и даже стал чуждаться ее. У нее был свой особый двор, отдельный от двора императрицы Елизаветы. Жизнь молодой великой княгини проходила в парадных обедах, балах, маскарадах, ужинах, охоте и прогулках верхом.
На десятом году супружества у Екатерины и Петра родился сын Павел. Елизавета тотчас же взяла ребенка от матери, и сама занялась его воспитанием. Екатерине редко разрешали видеть его.
Так, живя в одиночестве, Екатерина стала проводить время в чтении серьезных книг. Все свободное время она посвящала самообразованию. Это сделало ее одной из самых просвещенных женщин своего времени и подготовило к той великой роли, которая предстояла в будущем.
Вскоре ее превосходство над ограниченным супругом всем бросилось в глаза. В противоположность ему, это была женщина с обширным запасом знаний, упорной волей, редким умом, и умением понимать людей и влиять на них.
В конце декабря 1761 года Петр III вступил на престол. Но проводимая им политика вызывала большое недовольство в обществе.
В царствование мужа положение Екатерины стало крайне трудным, однако она умела так держать себя, что ничем не выдавала своего душевного состояния. Тем не менее, все хорошо понимали тягость ее жизни и искренне сочувствовали ей. Постепенно вокруг будущей императрицы образовался кружок преданных людей, которые возвели ее на престол.
Организаторам переворота удалось склонить на свою сторону гвардейские части, сигналом к выступлению которых послужил слух об аресте Екатерины. Войска, Сенат и Священный Синод присягнули ей на верность. Петр III был вынужден отречься от престола. В Манифесте, изданном Екатериной по этому случаю, было сказано, что причиной смены власти стала угроза целостности и безопасности государства. И это было справедливо.
Однако среди противников Петра III в высших кругах были не только искренние сторонники Екатерины Алексеевны, но и те, кто считал необходимым возвести на престол малолетнего Павла, отведя Екатерине роль регента до его совершеннолетия. При этом предлагалось создать Императорский совет, ограничивающий власть императрицы. Для России это могло означать безвластие, выраженное в борьбе различных партий за собственные интересы. Поэтому, проявив силу характера, Екатерина II заставила всех сомневающихся в ее способности управлять государством признать законность своей власти. Она приняла решение как можно скорее короноваться на царство, и церемония состоялась осенью 1762 года в Успенском соборе Московского кремля.
По восшествии на престол сама Екатерина Алексеевна писала о состоянии дел в России так:
«Финансы были истощены. Армия не получала жалованья за три месяца. Торговля находилась в упадке, ибо многие ее отрасли были отданы в монополию. Не было правильной системы в государственном хозяйстве. Военное ведомство было погружено в долги; морское едва держалось, находясь в крайнем пренебрежении. Духовенство было недовольно отнятием у него земель. Правосудие продавалось с торгу, и законами руководствовались только в тех случаях, когда они благоприятствовали лицу сильному».
С немецкой аккуратностью Екатерина II принялась за наведение порядка в государстве. Главную задачу она видела в просвещении нации и в восстановлении главенства законов, а также контроле за их соблюдением.
Сразу после коронации Екатерина Алексеевна начала реформы в судебной области, реализовала ряд мер, направленных на улучшение экономического положения страны, и даже основала несколько городов, например, приднестровский Тирасполь.
Политику Екатерины часто называют просвещенным абсолютизмом. По мнению императрицы, специфика исторического развития России, ее климат и обширные территории сами собой определяли закономерность монархии.
Но царствование ее не было безмятежным. Чего стоило хотя бы преодоление эпидемии чумы и пугачевской смуты 1773-1775 годов. Хотя даже в таких трудных ситуациях она проявляла абсолютную выдержку и принимала разумные решения.
Внешняя политика России в годы правления Екатерины Великой сосредоточилась на польском и турецком направлениях. В Польше главным стремлением России были меры, призванные уравнять в правах православных с католическим большинством. Екатерине приходилось оказывать сильное давление на польскую шляхту, вплоть до введения русских войск в пригороды Варшавы. Упорство поляков в нежелании искать компромиссы с Россией фактически сделали Польшу нежизнеспособной, что привело к исчезновению ее государственности в XVIII веке. Третий, заключительный раздел Польши состоялся в 1795 году, и по договору, заключенному между Россией, Пруссией и Австрией, польское государство исчезло с карты Европы.
Отношения России с Османской империй приняли характер непрекращающегося противоборства, одержать верх в котором стремились обе стороны. В итоге русско-турецкие войны, которые велись с переменным успехом, ознаменовались крупнейшими победами России, утвердившими ее на Черном море. К России отошло Северное Причерноморье (Новороссия), Крым и Прикубанье, что усилило также позиции на Балканах и на Кавказе.
В личной жизни императрицы Екатерины отражались те же качества ее характера, которые наложили такой глубокий отпечаток на государственную деятельность этой замечательной женщины: трудолюбие, порядок и благожелательность в отношениях к людям.
С сентября до половины мая императрица жила в Петербурге, а остальное время – в Царском Селе. Она очень любила садоводство и летом посвящала свободное время уходу за цветами и редкими растениями. Вставая всегда в 6 часов утра, она выпивала несколько чашек крепкого кофе и садилась за работу: писала письма, обдумывала государственные вопросы. В 9 часов начинались доклады сановников, а затем государыня работала со статс-секретарями, представлявшими на ее усмотрение важнейшие государственные дела, на которых императрица делала собственноручные резолюции.
В полдень она отпускала секретарей и начинала свой туалет. Надев парадное платье, Екатерина переходила во дворцовую парикмахерскую, где занималась убором головы и завершала свой наряд. Быть в этот час у государыни считалось высокой честью, которой удостаивались лишь немногие наиболее приближенные лица. В час дня Екатерина садилась за обед, во время которого играла музыка. Стол императрицы был простой, и кушала она очень мало. После обеда Екатерина выезжала на прогулку, иногда прерывая ее посещением кого-либо из представителей высшего столичного общества, а также довольно часто заезжала в Смольный институт.
Около 6 часов вечера во дворце нередко собирались так называемые куртаги, на которые приглашались наиболее приближенные к государыне лица с семействами. На таких куртагах всегда играла музыка, молодежь танцевала и веселилась, а императрица или запросто беседовала с кем-нибудь, или играла в карты, в шахматы, иногда на бильярде. Часто вместо куртагов во дворце давались оперные, драматические и балетные спектакли. На всех собраниях в присутствии Екатерины неизменно царили искреннее веселье, свобода и простота, причем сама государыня обладала замечательным искусством поддерживать непринужденный тон таких собраний. В 10 часов вечера Екатерина прощалась с присутствовавшими и удалялась во внутренние покои, а в 11 часов была уже в постели.
Императрица обладала поразительной трудоспособностью, все дела она рассматривала сама, и большинство изданных в ее царствование государственных актов составлено и написано ею собственноручно. Она часто говорила, что уже один вид пера и бумаги вызывает в ней сильнейшее желание писать. И действительно, Екатерина оставила обширное литературное наследство. Статьи, комедии, оперы и рассказы, написанные императрицей, показывают, что она обладала крупным для своего времени талантом писательницы. Она начала также писать русскую историю и составлять сравнительный словарь разных языков.
Екатерина обладала большим государственным умом. Выше всего ставя счастье и достоинство России, она во время русско-турецкой войны писала Вольтеру:
«Благодаря этой войне узнают Россию, увидят, что это народ храбрый, неутомимый, что в нем много выдающихся людей, с качествами, которые создают героев».
А в 1791 году она писала немецкому публицисту и дипломату, своему постоянному корреспонденту Фридриху Гримму о России:
«Это государство сделало для меня чрезвычайно много, и я думаю, что все мои собственные способности, неустанно направленные на его пользу, благо и высшие интересы, едва ли достаточны, чтобы я могла расплатиться с ним».
Любовь к труду и глубокий интерес к серьезным вопросам жизни сохранились у нее до самой смерти.
Была ли она счастлива в личной жизни? Вопрос сложный. Выданная замуж по расчету, от своего законного супруга она не видела любви. Воспитать сына ей не дали. А ее широкая натура приводила к тому, что почти до конца жизни она меняла одного фаворита за другим.
В последний год царствования ее огорчали некоторые семейные неурядицы, здоровье стало ухудшаться, и 4 ноября 1796 года императрицу поразил удар. Не приходя после него в сознание, Екатерина Великая скончалась вечером 6 ноября 1796 года.
В России она обрела для себя вторую Родину, сделав любимую страну крупнейшей европейской державой.
Ее сын, император Павел I, с которым они были в прохладных отношениях, тем не менее женился только на тех, кого одобряла государыня-мать.
В 1773 году Павлу Петровичу исполнилось 19 лет и настала пора выбора невесты. Это важное дело Екатерина поручила датскому дипломату на русской службе барону Ассебургу. Задача была непростая. И не только потому, что отношения императрицы с сыном, считавшим, что мать узурпировала по праву принадлежащий ему престол, никогда не отличались взаимным доверием.
1773 год был, пожалуй, самым трудным в царствовании великой императрицы. Первый раздел Польши, Пугачевское восстание и продолжавшаяся пятый год война с Турцией, заключение мира с которой зависело от отношений с Пруссией и Австрией, вынуждали выбирать невесту из представительниц германских родов.
Из немецких принцесс, подходивших по возрасту для великого князя, первоначально внимание Екатерины остановилось на Луизе Саксен-Кобургской, однако та отказалась переменить лютеранство на православие. Принцесса Вюртембергская София-Доротея, также приглянувшаяся Екатерине, тогда была еще ребенком – ей едва исполнилось 13 лет.
Так очередь дошла до дочерей ландграфа Гессен-Дармштадтского Людвига. Ландграф, служивший в австрийской армии, был ревностным протестантом, но жена его, Каролина-Луиза, прозванная за свои выдающиеся качества Великой ландграфиней, прекрасно поняла выгоду русского брака. Брачного союза между Гессен-Дармштадтом и Петербургом желал и прусский король Фридрих II, племянник которого, наследный принц Пруссии Фридрих-Вильгельм, был женат на старшей дочери ландграфа, Фредерике.
В середине июня 1773 года Каролина-Луиза с тремя дочерями – Амалией, Вильгельминой и Луизой – прибыла в Петербург.
Павел обратил внимание на среднюю из них и, по воспоминаниям Екатерины II, тотчас в нее влюбился. Екатерине невеста тоже приглянулась как внешностью, так и поведением. Через полтора месяца Августа Вильгельмина Луиза Гессен-Дармштадтская (1755-1776) приняла православие, став Наталией Алексеевной.
С этим браком Екатерина связывала далеко идущие династические планы. Речь шла о создании семейного пакта государей Северной Европы – России, Пруссии, Дании и Швеции. При Екатерине план семейного пакта, правда, осуществить не удалось.
Современники событий отмечали, что после свадьбы Наталья Алексеевна не скучала, продолжала танцевать и веселиться. А на ухаживания Павла Петровича княгиня отвечала весьма прохладно.
Цесаревич же забросил обучение и всюду следовал за обожаемой супругой.
Зимой 1773-1774 гг. Екатерина II в письме родителям Натальи писала:
«Ваша дочь здорова. Она кротка и любезна, какой вы ее знаете. Муж ее обожает, то и дело хвалит и рекомендует мне. Я слушаю и иногда покатываюсь со смеху, потому что ей не нужны рекомендации. Ее рекомендации в моем сердце. Я люблю ее. Она того заслужила. Я ею довольна».
Но вскоре Екатерина была разочарована выбором. Праздники закончились, начались обычные будни. Хотя в них и бывало веселье, молодая княгиня уже привыкла к постоянным развлечениям. Заниматься русским языком она не желала, называя его непонятным и тяжелым. Мало того, воспитанная в «свободной Европе», девушка не стеснялась в высказываниях о либеральных идеях. Вскоре она возглавила «молодой двор», настроенный против императрицы.
Екатерина Вторая сообщала о недовольстве невесткой своему корреспонденту, дипломату Гриму:
«Великая княгиня постоянно больна. И как же ей не быть больной – все у этой дамы доведено до крайности. Если танцует, то 20 контрантанцев и столько же менуэтов. Чтобы избегнуть жары в комнатах – их вовсе не топят. Одним словом, середина во всем далека от нас. После более чем полугода мы не знаем ни слова по-русски. Мы хотим, чтобы нас учили, но мы ни минуты в день стараний не посвящаем этому делу. Все у нас вертится кубарем».
Ко всему прочему прошло два года, а долгожданного наследника так и не появлялось.
Только в конце 1775 года императрица Екатерина получила радостное известие – Наталья Алексеевна беременна, вскоре у ее сына появится наследник. С этого момента царица сменила гнев на милость, отношения с невесткой начали налаживаться.
Но ни родить наследника, ни стать императрицей Наталья Алексеевна так и не успела. На 21 году жизни, в апреле 1776 года она скончалась в родах, а младенец погиб в утробе.
Павел Петрович сильно переживал кончину супруги и закрывался в своей комнате. Состояние сына беспокоило Екатерину. Поэтому она решилась на довольно жесткий и отрезвляющий поступок. Зная о тайной связи покойной княгини с другом цесаревича Андреем Разумовским, Екатерина II показала сыну их любовную переписку. Павел был шокирован.
Кроме того, она сразу предприняла поиски новой невесты для сына. Выбор пал на ранее уже приглянувшуюся вюртембергскую принцессу Софию Доротею, которая достигла к тому времени 17-летнего возраста.
Под влиянием матери Павел согласился поехать в Пруссию, где должен был встретиться с новой невестой. Путешествие развлекло его и излечило от меланхолии. В Берлине он впервые увидел свою будущую супругу, которая сразу очень понравилась ему. В письме матери-императрице он говорит:
«Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, не застенчива, отвечает умно и расторопно… Мой выбор сделан».
14 августа 1776 года Павел вернулся в Царское Село, а 31-го туда же приехала и София Доротея.
Интересно, что София Доротея Августа Луиза Вюртембергская (1759-1828) родилась в том же Штеттинском замке, что и великая императрица. Как и Екатерина, принцесса сразу стала учить русский язык.
Не удивительно, что она понравилась императрице, которая отозвалась о ней так:
«Моя принцесса представляет собою все, что я желала, и вот я довольна».
Прибыв в Царское село София уже через несколько дней перешла в православие под именем Марии Федоровны, а в конце сентября состоялось ее бракосочетание с великим князем Павлом Петровичем.
Несмотря на сложные взаимоотношения ее супруга с матерью, Мария Федоровна никогда не позволяла себе отрицательных высказываний в адрес свекрови. До восшествия Павла I на престол она не играла никакой роли ни в российской политике, ни в жизни российского общества.
Мать, искренне любившая своих детей, Мария Федоровна почти полностью была лишена забот о них. Свекровь устранила ее от воспитания сыновей, как и ее когда-то лишили общения с сыном Павлом. Великих князей Александра и Константина Екатерина II взяла к себе, и сама руководила их воспитанием и образованием. Возможно, во внуках она стремилась реализовать свою материнскую потребность, отнятую покойной императрицей Елизаветой.
Тем не менее, Мария Федоровна была деятельной женщиной и много внимания уделяла созданию дворцово-паркового ансамбля Павловска. Она являлась не только заказчицей, но и вдохновительницей создания дворца и парка с павильонами. Сообразуясь со своим изысканным вкусом, она наполнила дворец великолепными произведениями живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства. Обладая способностями к художественному творчеству, Мария Федоровна занималась живописью, рисунком. В жилых комнатах Большого дворца в Павловске у нее стоял токарный станок, на котором она собственноручно вытачивала изделия из слоновой кости и янтаря, украсившие интерьеры дворца.
После кончины Екатерины Великой и вступления на престол императора Павла I в ноябре 1796 года Мария Федоровна получила титул императрицы. Она была коронована вместе с супругом в Москве в апреле 1797 года. Кстати, император Павел первым из русских государей короновался вместе с супругой.
Павел приобщал Марию Федоровну к государственным делам. Императрица была объявлена шефом лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка.
В ноябре 1796 года он поручил Марии Федоровне «начальствовать над Воспитательным обществом благородных девиц». В этом деле ей удалось привлечь значительные пожертвования в пользу общества. В мае 1797 года императрица была назначена главной начальницей над воспитательными домами. Благодаря ее содействию и покровительству было основано несколько женских учебных заведений в Петербурге, Москве, Харькове, Симбирске и других городах. Она основала Екатерининский институт в столице и в Москве, дом призрения в Гатчине и больницу в Павловске, больницы для бедных и вдовьи дома, первое в России училище глухонемых в Павловске, училище солдатских дочерей, дом призрения инвалидных офицеров и другие благотворительные учреждения.
Быт ее был простым. Вот как описала привычки Марии Федоровны фрейлина Мария Сергеевна Муханова:
«Поутру она вставала в 7 часов, а летом в 6 часов, обливалась холодной водой с головы до ног и после молитвы садилась за свой кофе, который пила всегда очень крепкий, а потом тотчас занималась бумагами. Она обладала крепким здоровьем, любила прохладу: окна были постоянно открыты. В приемных и на больших представлениях она удивительно умела всякому сказать что-нибудь ему по сердцу и признавалась… что умению обходиться с людьми она выучилась у императрицы Екатерины».
В царствование Павла I влияние Марии Федоровны на пылкого и раздражительного супруга не всегда было прочным, вместе с тем домашняя опека, доходившая до мелочей, побудила его отдалиться от семьи и охладеть к жене.
Тем не менее, императрица искренне и горячо оплакивала убийство супруга в марте 1801 года. Кровать из спальни, где был убит Павел, с окровавленным постельным бельем, по повелению вдовствующей императрицы перевезли из Михайловского замка в Павловский дворец и установили за перегородкой ее спальни.
В царствования Александра I и Николая I императрица-мать пользовалась большим уважением своих сыновей-императоров, которые нередко обращались к ней за советами и прислушивались к ее мнению. Будучи поклонницей старых традиций, Мария Федоровна всегда строго придерживалась придворного этикета.
В 1807–1812 годах она сыграла некоторую политическую роль: вокруг ее двора группировались сановники, недовольные заключением Тильзитского мирного договора с Францией. В сентябре 1808 года императрица-мать направила сыну письмо, резко осуждавшее союз с Францией, а в 1809 году она решительно воспротивилась предполагавшемуся браку Наполеона I с ее дочерью великой княжной Анной Павловной.
До последних лет жизни Мария Федоровна оставалась, по словам современника, «истинной императрицей». Она скончалась в Петербурге в возрасте 69 лет и была похоронена в Петропавловском соборе.
В 1828 году, после смерти матери, император Николай I учредил 4-е отделение Собственной Ее Императорского Величества Канцелярии (ведомство учреждений императрицы Марии), куда вошли все учреждения Марии Федоровны, Петербургский и Московский опекунские советы, сохранные, ссудные и сберегательные кассы, на доходы от которых содержались многочисленные благотворительные заведения.
Старший сын Марии Федоровны и внук Екатерины II, будущий император Александр I уже в 16-летнем возрасте по желанию своей бабки вступил в брак с 14-летней баденской принцессой Луизой Марией Августой (1779-1826).
Девушка была прекрасно образована, отлично знала историю и литературу. Она отличалась мягким характером, бесконечной добротой к страждущим и очень привлекательной внешностью.
После смотрин принцесса воспитывалась при русском дворе, ожидая свадьбы. Она охотно и с успехом изучила язык, религию, историю и обычаи России. В мае 1793 года Луизу обратили из лютеранства в православие и нарекли Елизаветой Алексеевной. В сентябре того же года состоялось бракосочетание молодых. Свадебные торжества длились две недели, а завершил их фантастический фейерверк в самом центре Петербурга.
Елизавета Алексеевна глубоко полюбила своего супруга и на всю жизнь осталась его верным другом.
В первые дни после убийства императора Павла I – отца цесаревича Александра – Елизавета Алексеевна поразила современников своим самообладанием, выдержкой, тактом и оказанной супругу нравственной поддержкой.
Она была коронована вместе с Александром I в Москве в сентябре 1801 года.
Отношения со свекровью у Елизаветы были ровными, но прохладными.
Отказавшись от внешних почестей и блеска, она уединялась со своим небольшим двором в одной из загородных резиденций или во дворце на Каменном острове, уделяя много внимания делам благотворительности.
С 1812 года она, несмотря на настояния своего супруга, отказывалась брать положенный ежегодно миллион рублей, который получали все императрицы, а довольствовалась 200 тысячами (двумястами тысячами). Но и из этих сумм она оставляла на туалеты и собственно для себя лишь 15 тысяч рублей в год, используя остальные деньги на пособия нуждающимся. Под ее покровительством и при ее деятельном участии возникло Женское патриотическое общество.
Жизнь она вела действительно скромную. По словам графа Федора Гавриловича Головкина:
«…ее можно было видеть быстрыми шагами проходящую по набережным и по улицам столицы и появляющеюся на гуляньях в обыкновенной коляске четверней или даже пешком, в сопровождении лишь одной дамы и одного лакея».
В 1825 году в связи с болезнью Елизавета Алексеевна выехала на юг России, и в октябре того же года прибыла в Таганрог. Александр, будучи также уже не здоров, отправился навестить супругу. На обратном пути, в ноябре 1825 года, он внезапно скончался. Смерть его повергла императрицу в отчаяние. Из-за болезни она не смогла сопровождать траурную процессию и оставалась в Таганроге до апреля 1826 года.
Елизавета Алексеевна пережила Александра I на полгода и умерла в возрасте 47 лет по дороге в Петербург, в Белеве, не оставив завещания. Она говорила, что не привезла с собой в Россию ничего и потому ничем распоряжаться не может.
Смерть императрицы, так же, как и кончина ее супруга, сопровождалась легендами и слухами. Считали, что Елизавета Алексеевна покинула свет под именем Веры Александровны «Молчальницы», которая скончалась в мае 1861 года в Сырковом монастыре в Великом Новгороде. При этом отмечалась любопытная подробность: келья «Молчальницы» по внешнему виду являлась почти копией с томской кельи старца Федора Кузьмича – предполагаемого императора Александра I. И место своего погребения монахиня, пребывавшая в молчании 25 лет, выбрала знаковое: поблизости от могилы Александры Шубиной, которая некогда была восприемницей великой княгини Елизаветы Алексеевны при ее переходе в православие.
Счастливым был брак младшего брата Александра I – Николая I и его супруги Александры Федоровны. Кроме того, этот союз был выгоден политически, поскольку скреплял отношения Пруссии, России и Австрии.
Будущая императрица Александра Федоровна – урожденная Фредерика Луиза Шарлотта Вильгельмина – родилась в 1798 году в семье прусского короля Вильгельма III. В возрасте 12 лет принцесса лишилась матери. Она получила домашнее образование и от своих наставников переняла склонности к истории, литературе и искусству.
Когда принцессе было 14 лет, ее познакомили с великим князем Николаем Павловичем, который был на два года старше и сразу понравился ей. Однако из-за ее юного возраста брак отложили на два года.
Венчание состоялось в июле 1817 года, а уже через девять месяцев у супругов родился первенец – будущий император Александр II.
О вступлении в брак Александра Федоровна писала так:
«Я чувствовала себя очень, очень счастливой, когда наши руки соединились; с полным доверием отдала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды».
После бракосочетания, молодая чета поселилась в Аничковом дворце, подаренном императором Александром I младшему брату. Семейная жизнь будущего государя была так счастлива, что однажды он сказал супруге:
«Если кто-нибудь спросит тебя, где живут счастливо, пожалуйста, пошли его в Аничков дворец».
Нужно отметить, что Николай изначально не претендовал на российский престол: наследником считался его старший брат Константин. И Александра Федоровна полагала, что впереди ее ждет жизнь великой княгини, но не императрицы.
До декабря 1825 жизнь Александры Федоровны протекала, по большей части, в тесном семейном кругу, в заботах о детях. Великая княгиня брала уроки музыки и пения, вела обширную переписку с многочисленными родственниками и друзьями из Германии.
Приняв православие и весь жизненный уклад своей новой родины, Александра Федоровна, однако, так и не выучила до конца русский язык, предпочитая общаться на немецком. Интересно, что ее преподавателем был известный поэт Василий Андреевич Жуковский. Но, как она вспоминала сама:
«…человек он был слишком поэтический, чтобы оказаться хорошим учителем… Поэтому русский язык я постигала плохо, и, несмотря на мое страстное желание изучить его, он оказывался настолько трудным, что я в продолжении многих лет не имела духу произносить на нем целых фраз».
После смерти Александра I в 1825 году императором неожиданно стал Николай, потому что законный наследник престола, великий князь Константин Павлович, желал «простой человеческой жизни» и отказался от своих прав на трон.
Вместе с супругой Николай I был коронован в Москве в августе 1826 года. Так Александра Федоровна стал императрицей. С этого времени круг ее обязанностей значительно расширился.
Теперь помимо постоянных забот о воспитании своих семерых детей, она принимала участие в наблюдении за ходом женского образования в России. В 1827 году под ее покровительство поступили институты Патриотический и благородных девиц в Полтаве, а после кончины императрицы Марии Федоровны в 1828 году под ее непосредственное руководство перешли все учреждения ведомства императрицы Марии.
Александра Федоровна часто посещала учреждения, состоявшие под ее покровительством: институты, госпитали и богадельни.
Современники положительно отзывались об императрице. Так, академик Александр Васильевич Никитенко писал:
«У императрицы стройная, величественная фигура, каких, я думаю, не много есть; лицо бледное, но также величественное, с оттенком добродушия; в приемах ее и обращении много приветливого и ласкового».
Николай I на протяжении их долгой семейной жизни всегда с подчеркнутым вниманием относился к супруге. Что, впрочем, не мешало ему иметь мимолетные сердечные увлечения на стороне. Императрица же боготворила супруга, и размолвки редко омрачали их семейный быт.
Но, например, фрейлина Высочайшего двора Анна Федоровна Тютчева считала, что Александра Федоровна живет как птица, запертая в золотой клетке. Однако, в своих письмах императрица предстает абсолютно счастливой в своей семейной жизни, возможно, многое нарочно не замечая.
Определенный печальный отпечаток на уклад жизни императорской четы накладывали нередкие болезни императрицы. По настоянию врачей, она часто была в отъездах на лечении. Супруги тяжело переживали долгие разлуки, и Николай решил построить для жены дворец в Крыму.
Несмотря на недомогания, Александра Федоровна всегда старалась выглядеть в обществе веселой и жизнерадостной: одевалась в самые модные платья, подолгу танцевала на балах, много общалась с придворными. Она не любила унывать и жаловаться.
Окончательно подорвала ее здоровье лишь неожиданная смерть мужа в феврале 1855 года. По настоянию врачей императрица провела зиму 1857 года в Ницце и Риме, а в 1859 году прошла курс лечения в Эмсе и два месяца пробыла в Швейцарии. Возвратившись в Царское Село из вторичной поездки в Ниццу в июле 1860 года, Александра Федоровна не переставала болеть и тихо скончалась в возрасте 62-х лет, всего на несколько лет пережив Николая I.
Александра Федоровна искренне любила всю свою семью и оказывала каждому поддержку. Так случилось и с женитьбой ее сына, будущего императора Александра II.
В ходе поездки по Европе, в 1838 году Александр Николаевич посетил Дармштадт. Там он, будучи в опере, впервые увидел принцессу Максимилиану Вильгельмину Августу Софию Марию Гессенскую и Прирейнскую и сразу же влюбился в нее.
А принцессы даже не было в списке невест, одобренном его отцом, Николаем I.
Тогда великий князь написал матери о своем желании жениться на девушке и даже готов был отказаться от престола, лишь бы быть рядом с возлюбленной.
Императрица Александра Федоровна была взволнована этим событием, лично нанесла визит ее отцу герцогу Людвигу II Гессенскому и, познакомившись с принцессой ближе, дала свое согласие. Решение было удачным: поводов для расстройства выбранная невестка не давала.
Свадьба была сыграна в апреле 1841 года. Максимилиана Вильгельмина приняла православие и стала Марией Александровной. В браке с будущем царем-освободителем она родила 8 детей, из которых – 6 сыновей, что надолго решило проблему престолонаследия.
Мария Александровна была коронована вместе с супругом в Москве в августе 1856 года и получила титул императрицы.
Первая председательница российского Общества Красного Креста, основанного Александром II после Крымской войны, она лично учредила в России 5 больниц, 8 богаделен, 36 приютов, 38 гимназий, 156 профессиональных училищ.
Особенно широко ее деятельность развернулась после кончины вдовствующей императрицы Александры Федоровны в 1860 году.
Мария Александровна сумела положить начало новому периоду женского образования в России и учредила открытые всесословные женские учебные заведения (гимназии). По инициативе императрицы стали возникать женские епархиальные училища.
Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов она положила немало труда и расходов на помощь воинам и их семьям. Она отказывалась даже шить себе новые платья, отдавая все свои сбережения в пользу вдов, сирот, раненых и больных.
Мария Александровна основала также балетную школу и театр, который сегодня носит ее имя – Мариинский.
Но быть женой царя-реформатора – нелегкий крест. Прожив до коронации 15 лет в николаевской России, Мария Александровна глубоко чувствовала необходимость перемен, сочувствовала освобождению крестьян. Имея широкий круг друзей не только в придворных кругах, но и среди интеллектуальной элиты России, она умела не афишировать свои взгляды и влияние на супруга.
Анна Тютчева, дочь великого поэта, близкая к славянофилам, напрасно добивалась от нее хотя бы косвенного осуждения и критики николаевских порядков. «Она или святая, или деревянная», – в отчаянии записала Тютчева в своем дневнике. На самом же деле Мария Александровна обладала удивительной тактичностью, а также редким талантом творить добро в тишине.
С исключительным достоинством вела себя Мария Александровна в трудных, порой критических обстоятельствах.
Так, после рождения восьмого ребенка император завел себе вторую семью. Его новая избранница – княгиня Екатерина Михайловна Долгорукова, родила ему четырех детей и жила в Зимнем дворце этажом выше законной супруги Александра II.
А Мария Александровна, обладая хрупким здоровьем, в последние годы жила в уединении и уже не участвовала в придворной парадной жизни, и подолгу лечилась за границей. Ее здоровье совсем пошатнулось после очередного покушения на ее царственного мужа в апреле 1879 года.
Императрица скончалась после тяжелой болезни на 56-м году жизни и была похоронена в Петропавловском соборе.
Уже через три месяца после смерти Марии Александровны в 1880 году княгиня Екатерина Михайловна Долгорукова добилась от императора официального оформления брака. И только трагическая смерть Александра II от бомбы террориста (1 марта 1881 г.) помешала осуществить план коронации светлейшей княгини Юрьевской.
Сыновья Марии Александровны чтили светлую память матери и построили в ее честь храм святой Марии Магдалины в иерусалимской Гефсимании.
Сейчас там находится русский женский монастырь, хранящий память о двух дармштадтских принцессах – Марии Александровне и Елизавете Федоровне. Хотя Мария Александровна, воспринявшая всем сердцем православие, не была канонизирована, но сестры молятся ей наравне с Елизаветой Федоровной. Они верят, именно она отмолила мужа от шести покушений на его жизнь. Ведь только седьмое, произошедшее после ее смерти, стало для него фатальным.
Следующей российской императрицей стала не немка в буквальном смысле. Это была датская принцесса, но происходила она из старинного германского рода. Мария София Фредерика Дагмар (1847-1928) была второй дочерью принца Шлезвиг-Голштейн-Зонденбург-Глюксбургского, ставшего в 1852 году наследником датской короны, а в 1863 – королем Дании под именем Христиана IX.
Брак с принцессой из Дании был выгоден России. Так империя хотела упрочить свое положение на Балтийском море в пику Пруссии и Германии. Также данный брак устанавливал новые родственные связи, в том числе с Великобританией, отношения с которой долгое время были очень натянутыми. Выгоден был такой брак и Дании – небольшому балтийскому государству, которое получало сильного союзника.
Отец Марии сначала собирался выдать ее замуж за цесаревича Николая – старшего сына Александра II. Но в 1865 году наследник российского престола умер от менингита. Во время его болезни за ним ухаживали его брат Александр и сама Мария. Именно в тот момент они очень сблизились, и Александр принял важное решение, написав отцу:
«Я чувствую, что могу, и даже очень, полюбить милую Минни (уменьшительное имя Марии Федоровны в семье Романовых), тем более что она так нам дорога. Даст Бог, чтобы все устроилось, как я желаю. Решительно не знаю, что скажет на все это милая Минни; я не знаю ее чувства ко мне, и это меня очень мучает. Я уверен, что мы можем быть так счастливы вместе».
В июне 1866 года будущий император Александр III сделал предложение датской принцессе, и она согласилась стать его женой. Приехав в Россию и приняв православие, она стала Марией Федоровной. Отчество ей дали в честь иконы Федоровской Божьей Матери, являвшейся покровительницей дома Романовых.
Обвенчались молодые в октябре того же 1866 года в Зимнем дворце. После свадьбы Мария Федоровна получила титул великой княгини, а в 1881 году, когда короновали ее мужа, стала императрицей.
Принцесса Дагмара воспитывалась в скромности, если не сказать в бедности. Так, ее родители даже не смогли приехать на свадьбу дочери из-за нехватки денег. Однако императорские наряды и драгоценности новоиспеченная русская великая княгиня, а затем и императрица носила изящно и непринужденно, словно была приучена с детства.
Придворные любили супругу Александра III за легкий и жизнерадостный характер. Со свекровью и свекром у нее также складывались прекрасные отношения.
По отзывам современников, Мария Федоровна была сильной, цельной личностью, женщиной властной, наделенной большим природным обаянием. Мария Петровна Бок, дочь Петра Столыпина писала о ней:
«Ласковая, любезная, простая в обращении, Мария Федоровна была императрицей с головы до ног и умела сочетать свою врожденную царственность с такой добротой, что была обожаема всеми своими приближенными».
На протяжении практически 30-летней совместной жизни венценосные супруги сохраняли друг к другу искреннюю привязанность. Художник Александр Николаевич Бенуа отмечал:
«Для всех было очевидно, что оба все еще полны тех нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад».
В браке у Александра и Марии родилось шестеро детей, в том числе будущий император Николай II – последний российский монарх. Кстати, Александр III назвал старшего сына в честь своего покойного брата.
Современники отмечали, что в царской семье всегда царила удивительно дружелюбная атмосфера, не было конфликтов. Детей воспитывали в любви, но при этом не баловали. Родители, которые ценили организованность и порядок, старались привить им любовь ко всему русскому. При этом при императорском дворе была принята английская система воспитания, которая предусматривала обязательные овсяные каши на завтрак, много свежего воздуха и холодные ванны для закалки. Супруги не только держали детей в строгости, но и сами жили достаточно скромно. К примеру, отмечалось, что на завтрак у них были лишь вареные яйца и ржаной хлеб.
Мария Федоровна была очень разносторонним человеком: покровительствовала художникам, и сама успешно училась живописи. А также любила долгие пешие прогулки и верховую езду.
Счастливый брак продолжался до смерти императора Александра III в 1894 году. Он умер в достаточно молодом возрасте, не дожив и до 50 лет. На российский трон взошел сын Александра и Марии Николай II. В годы его царствования вдовствующая императрица продолжала играть важную роль при дворе. Она покровительствовала Сергею Витте и проводимой им политике.
Большое внимание Мария Федоровна уделяла общественной деятельности. Она попечительствовала Обществу спасения на водах, Женскому патриотическому обществу, возглавляла Ведомства учреждений императрицы Марии, большое внимание уделяла Российском обществу Красного Креста.
В первые годы царствования императора Николая II мать оказывала серьезное влияние на сына. А с его супругой императрицей Александрой Федоровной отношения у нее не сложились. Выбор сына она не одобряла, немецкая принцесса казалась ей недостаточно твердой опорой для Николая, слишком мягкого по натуре.
В годы Первой мировой войны вдовствующая императрица организовала госпитали в Москве, Киеве и Тифлисе, 2 военно-санитарных поезда, 5 лазаретов, перевязочно-питательный отряд, санаторий в Крыму для выздоравливающих офицеров, убежище для увечных воинов при Максимилиановской лечебнице.
С начала 1915 года Мария Федоровна жила в Киеве с младшей дочерью великой княгиней Ольгой Александровной. Императрица регулярно посещала госпитали и лазареты, при ее содействии были созданы специальные курсы и школы, где раненые после окончания лечения могли овладевать каким-либо ремеслом.
После Февральской революции Мария Федоровна жила в Крыму вместе с семьями дочерей. В апреле 1919 года она выехала из России на британском дредноуте «Мальборо», специально присланным ее сестрой, королевой Великобритании Александрой.
Из Лондона Мария Федоровна отправилась в Копенгаген, где поселилась в одном из флигелей дворца своего племянника, короля Дании Христиана X. Материальное положение вдовствующей императрицы было довольно сложным, но она до последней мелочи пыталась сохранить уклад своей прежней жизни.
Императрица высоко почиталась в среде русской эмиграции. Она скончалась близ Копенгагена на 81-м году жизни и была похоронена в королевской усыпальнице, расположенной в соборе датского города Роскилле.
В 2004-2005 годах между датским и российским правительством было достигнуто соглашение о переносе останков императрицы из Роскилле в Санкт Петербург, где она завещала похоронить себя, рядом со своим супругом. 28 сентября 2006 года гроб с останками Марии Федоровны был захоронен в соборе святых Петра и Павла на территории Петропавловской крепости рядом с могилой мужа.
Одна из самых трагичных судеб ждала невестку Марии Федоровны, немецкую принцессу Викторию Алису Елену Луизу Беатрису Гессен-Дармштадтскую (1872-1918).
Ее отец, великий герцог Гессенский и Рейнский Людвиг IV, правил государством Гессен-Дармштадт, которое в XIX – начале ХХ века располагалось на территории современной Германии. По матери принцесса приходилась внучкой британской королеве Виктории. А ее крестными был сам император Александр III и его супруга Мария Федоровна.
После смерти матери, с 6-летнего возраста девочка воспитывалась, главным образом, при английском королевском дворе. С ранних лет она тянулась к сложной литературе: постоянно читала и конспектировала книги по философии и теологии. От матери она унаследовала музыкальные способности: была хорошей пианисткой и исполнительницей романсов, обладала голосом меццо-сопрано. Но пережитые в детстве потери, сначала матери, а затем любимого младшего брата, оставили тяжелый отпечаток на всем ее характере и мировоззрении.
В 1884 году 12-летняя Алиса впервые побывала в России. Она приехала на свадьбу сестры Эллы, которая вышла замуж за великого князя Сергея Александровича. Во время второго визита в Петербург, пять лет спустя, принцесса познакомилась с цесаревичем Николаем. Между ними вспыхнули взаимные чувства, но Александр III и его супруга были против этого брака. Они рассчитывали женить наследника на дочери герцога Орлеанского, потомка королевской династии Бурбонов.
Однако настойчивость Николая и тяжелая болезнь самого императора заставили поспешить с решением этого вопроса. К тому же в пользу сестры выступала Элла – великая княгиня Елизавета Федоровна. Так что в апреле 1894 года в баварском Кобурге состоялась помолвка.
В Россию принцесса приехала за несколько дней до кончины Александра III. Осенью 1894 года Алиса, после долгих и трудных размышлений, приняла православие и стала Александрой Федоровной.
Тогда же Николай II вступил на престол, а через несколько дней они обвенчались. В то время вся страна находилась в трауре после смерти Александра III, поэтому пышных свадебных торжеств не было, а официальную церемонию коронации отложили до мая 1896 года.
С самого начала путь последней русской императрицы был сложен и, практически, лишен чьей-либо поддержки. И хотя видевшие Александру Федоровну писали о ее необыкновенной красоте, некоторым она казалась холодной.
Старшая дочь Петра Столыпина, Мария Бок, вспоминала:
«Я с восторгом смотрела на молодую императрицу, поразительно красивую и эффектную в светлом платье, сверкающую бриллиантами. Она представлялась мне феей из волшебной сказки… Это была красавица русская царица во всем величии своего сана».
Русский язык Александра Федоровна начала изучать уже в России и до конца своей жизни говорила по-русски с акцентом. Но не с немецким, а с английским. С супругом она предпочитала говорить по-английски, письма ему писала также на английском. По-русски она говорила больше всего с детьми.
«Александра Федоровна, родившись немкой, никогда не была ею ни умом, ни сердцем…— отмечал французский посол Морис Палеолог. – Она англичанка по своей внешности, по своей осанке, по некоторой непреклонности и пуританизму, наконец, по многим своим привычкам».
Тяжесть ее положения усугублялась тем, что, не успев изучить русских обычаев, не привыкнув к стране, обществу и двору, она должна была сразу же вступить в роль императрицы.
Очень замкнутая по натуре, строгая и сдержанная во взаимоотношениях с людьми, она чувствовала себя хорошо только в своей семье. Она не любила ни придворной среды, ни петербургского светского общества. Только в первые годы после брака часто посещала придворные балы и приемы петербургской аристократии, но затем постепенно все реже появлялась в обществе. К тому же здоровье ее было не очень крепким.
Александра Федоровна находилась в натянутых отношениях и со многими членами императорской семьи. Особенно со свекровью. На фоне уверенной, обаятельной и деятельной вдовствующей императрицы Марии Федоровны, Александра отходила на второй план.
Все более замыкаясь в узком кругу своей семьи, она большую часть времени проводила в Царском Селе, Петергофе или Ливадии. Царская чета жила очень уединенно, последние годы почти исключительно в сравнительно небольшом и непарадном Александровском дворце Царского Села.
По свидетельству сподвижника Петра Столыпина, Владимира Гурко:
«…в частной жизни Александра Федоровна была образцом всех добродетелей. Безупречная, страстно любящая супруга, примерная мать, внимательно следящая за воспитанием своих детей и прилагающая все усилия к их всестороннему развитию и укреплению в них высоких нравственных принципов; домовитая, практичная и даже расчетливая хозяйка. Наряду с этим она неизменно интересовалась широкими отвлеченными вопросами общего, даже философского характера, а женская суетность была ей абсолютно чужда; например, нарядами она вовсе не интересовалась».
Холодное отношение двора к императрице усугублялось тем, что каждый раз она рожала только девочек, тогда как все с нетерпением ждали появления наследника. Несчастная Александра Федоровна еще больше поддавалась суевериям, окружала себя «божьими людьми», «пророками», некоторые из которых имели сомнительную репутацию.
После рождения в июле 1904 года долгожданного сына Алексея, больного гемофилией, ее не покидало чувство ответственности и вины, ведь эта опасная болезнь передается только по женской линии. Здоровье мальчика стало ее постоянной заботой и тревогой, что очень сказалось на характере императрицы. С годами стала заметна ее повышенная нервозность, доходившая временами до истеричности. Она всё чаще обращалась к мистике.
Ситуация повернулась в критичную сторону с появлением при дворе Григория Распутина. Александра Федоровна считала этого «старца» посланником Божиим. Он стал единственным врачевателем больного наследника, чьи действия давали хоть какой-то результат. Это создавало ореол святости и почитания Распутина в царской семье. И вызывало раздражение, слухи и сплетни в обществе.
Несмотря на семейные тяготы и недовольство окружения, Александра Федоровна не опускала рук. Как и ее предшественницы, она много занималась благотворительностью. По ее распоряжению строили больницы, церкви, приюты и школы для детей из бедных семей. В ее ведении находились царскосельская школа нянь, Александринский приют для женщин и другие благотворительные заведения.
Императрица председательствовала в Женском патриотическом обществе, покровительствовала комитету Общества по увековечению памяти всех русских воинов, погибших в Русско-японскую войну 1904–1905 гг., была почетным председателем ряда благотворительных комитетов и организаций.
В годы Первой мировой войны она занялась деятельностью, ранее не характерной для императриц. Окончив фельдшерские курсы, она и две ее старшие дочери, Ольга и Татьяна, стали сестрами милосердия в Царско-сельском госпитале. Александра Федоровна сама делала перевязки, ассистировала при операциях. Она проводила часы среди простых солдат, беседуя с ними на разные темы, внимательно слушая их рассказы о жизни и о войне, благословляла их после выздоровления, даря на счастье ладанки и иконки. Судя по ее письмам к супругу, это общение доставляло ей больше радости и удовлетворения, чем вымученные завтраки, чаепития и обеды с большинством из родственников.
Проведя большую часть своей юности в конституционной Англии, Александра Федоровна вслед за супругом стала рьяной сторонницей самодержавия. Она до конца была убеждена, что такая форма правления является наилучшей для страны. В качестве императрицы Александра Федоровна никогда своих собственных властолюбивых стремлений не имела. Смыслом ее жизни было благо супруга-императора и любимых детей.
После Февральской революции 1917 года вся императорская семья была арестована в Царском Селе по решению Временного правительства и выслана сначала в Тобо́льск, а оттуда – в Екатеринбург.
В июле 1918 года Александра Федоровна и все, кто был ей так дорог – супруг Николай II, дочери Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и сын Алексей были расстреляны без суда. 80 лет спустя, в 1998 году их останки перезахоронили в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Царская семья была канонизирована Русской православной церковью.
Вот так сложились судьбы простых немецких принцесс, ставших женами русских императоров. Какие разные характеры, жизненные пути и обстоятельства! Но всех их объединяет не только немецкая кровь. Жизнь императриц проходила на виду у целого государства. Позволить себе в полной мере слабости, радости и печали обыкновенных женщин или просто спрятаться в узком кругу семьи, они не могли. Слишком много значило поведение и настроение тех, кому суждено было идти рука об руку с государем огромной страны.
Еще больше о переплетениях нитей истории Российского государства можно узнать из книг в нашей библиотеке. Читайте, познавайте, открывайте новое!